С развитием глобальных сетей наблюдается небывалый всплеск сознательности и самоорганизации сообществ разных стран. Я хочу предложить реализовать в качестве пилота (например, на уровне районного акимата) электронную платформу «цифровой меритократии» - подобие социального рейтинга граждан, компаний, политиков. В отличие от китайского аналога, выполняющего по большей части наказательную функцию, мне бы хотелось предложить в качестве основной функцию стимулирующую, поощряющую социальную ответственность и вовлеченность контрагентов.

Здесь нам как раз на руку такие качества нашей нации, как молодость в исторических масштабах, относительная малочисленность, культурная гибкость и пассионарность по Гумилеву. Последняя чаще всего выражается в пресловутых казахстанских амбициозности и тщеславии, в положительном их смысле. То есть к генетически детерминированной склонности казахстанцев к гигантскому размаху проектов, к утверждению славы своей и своего рода. В правильных условиях, она принимает форму героизма. И вот этот ключевой для меня термин – героизм, надо попытаться использовать для реформы ценностей, для обустройства «социального лифта» по формату истинной меритократии – власти по заслугам, к которой призывает нас Глава Государства. Очевидно, что такие феномены социальных сетей и онлайн-магазинов, как количество «лайков», репутация и отзывы контрагентов, охват аудитории - становятся едва ли не новой валютой в нашу цифровую эпоху. Аналогично, представим себе, что если бы помимо официальных регалий при назначении на важную должность учитывались бы цифровые рейтинги доверия населения к кандидату. Что героический поступок пожарного или полицейского не забудется через месяц, но оставит за собой далеко идущий цифровой след, служащий примером для других граждан. Или онлайн репутация компании, ее социальная вовлеченность, принималась бы во внимание при проведении крупного тендера, помимо ценовых предложений. А преуспевающий в учебе или помогающий пенсионерам школьник, имел бы начисляемые на специальный аккаунт баллы, помогающие ему впоследствии при трудоустройстве – нечто подобное было реализовано в Сингапуре. Более того, такие социальные баллы (предлагаю назвать их "меритами", от англ. merit - заслуга) могли бы частично или полностью аккумулироваться на соответствующем семейном (физ. лица) / корпоративном (юр. лица) / партийном или ведомственном (политики и чиновники) счету, являющимся доступным для общественного обозрения. Все это, при желании, легко увязывается на ИИН/БИН коды контрагентов, а верификация (фильтрация фейковых фидбэков) возможна на основании достоверных транзакций в рамках договорных или должностных полномочий сторон.

Можно пойти дальше и представить себе новую версию "открытого правительства" на принципах цифровой открытости. К слову сказать, мы уже первыми из стран СНГ приблизились к формату «цифровой демократии» путем создания платформы e-gov, вызывающей искреннее восхищение иностранных коллег. Осталось сделать следующий шаг, и взяв на вооружение современный инструментарий blockchain, мультиагентного математического моделирования, попытаться разработать такую систему государственного аппарата, при которой социально-экономические нужды общества оперативно доводились бы до руководства страны в форме обратных связей (feedback loops) и управляемых параметров. В правильно построенной модели такого общества можно без труда находить «узкие горлышки» развития, выявлять коррупционные схемы, определять производственные кластеры с потенциалом синергии, задавать индикаторы развития и самое главное, управлять критическими параметрами их достижения.

Подобный экспертный подход к управлению страной был реализован в уникальном историческом проекте "Киберсин", организованном в 70-х годах правительством Чили после прихода к власти Сальвадоре Альенде, пытавшегося вывести страну из царившего кризиса. Проект был создан под началом приглашенного английского гения кибернетики Стаффорда Бира, и являл собой систему из объединенных телексом крупнейших предприятий и ведомств страны, представляющую ее руководству глобальный мониторинг на уровне фирм, отраслей и целых секторов экономики, вся информация от которых в реальном времени поступала в комнату управления во дворце президента. К сожалению, система просуществовала недолго, так как была свергнута в результате переворота. Но даже за краткое время своего существования, она успела показать впечатляющие результаты, и была «на ура» принята населением, ибо обладала атрибутом настоящей демократии - алгедонической обратной связью, когда субъекты нижних уровней могли сообщать свои проблемы и показатели на высший уровень посредством специальных терминалов, и получать незамедлительную реакцию. Основа этой системы управления, названная автором «моделью жизнеспособной системы» (Viable System Model), используется и по сей день в популярных бизнес-приложениях по управлению предприятием (ERP) ведущих в этой сфере компаний SAP и Oracle. Я полагаю, эта же идея заложена в концепцию электронного правительства нашей страны в ее будущей форме. Казахстан и Чили, на мой взгляд, во многом схожи благодаря общей на начальном этапе судьбе сырьевых придатков, и свойственной для наших молодых стран приверженности к новаторским, порой даже экспериментальным решениям в политике и экономике. Удивительно схожи даже фотографии улиц Алматы и Сантьяго на фоне горных ландшафтов. И современную пенсионную систему мы построили именно по чилийской модели. Так почему бы нам не извлечь еще один урок из опыта этой страны? Проект Киберсин, несмотря на свою преждевременность и недолговечность, является хорошим примером того, как современные технологии могут и должны применяться в государственном управлении. 

Для воплощения такого проекта хотя бы на уровне концепта, я бы хотел призвать к созданию междисциплинарной экспертной площадки из числа своих коллег с различным образованием – математиков, политологов, экономистов, кибернетиков, программистов, социологов. Стране нужен такой ‘think tank’ на стыке дисциплин для проведения комплексного системного анализа системы хозяйствования. Силами патриотично настроенных молодых специалистов и при помощи современных информационных технологий, у нас есть все шансы первыми внедрить модель цифрового государственного управления на принципах меритократии и digital democracy. В случае успеха, я более чем уверен, что к нам бы съезжался на мастер-классы весь мир, который сейчас находится в турбулентном состоянии от крушения старых моделей управления, и отсутствия сменяющих их новых парадигм. «Цена вопроса» была бы при этом минимальной, ведь, как известно, разработки в сфере IT являются наименее ресурсоемкими, быстро внедряются и также быстро окупаются. Ну а о социальных дивидендах такого проекта в лице перспективных управленческих кадров и благодарного населения и говорить не приходится.

С уважением,
Дияз Байсеитов, MSc, докторант PhD