Как нейросеть может пригодиться врачам по всему миру и в чем преимущества казахстанской разработки по сравнению с зарубежными аналогами? Читайте в интервью CEO и кофаундера ZebraEye Яны Тен в рамках совместного проекта Digital Business и Astana Hub «100 стартап-историй Казахстана».

«Когда неочевидная болезнь маскируется под банальные симптомы, ее легко упустить»

— Яна, в индустрии стартапов вы относительно недавно. Расскажите про свой бэкграунд?

— В ИТ попала случайно. В 2019-м году устроилась маркетологом в группу компаний DAR, где научилась разрабатывать стратегии развития стартапов. Там из меня сделали универсального специалиста, который может и техзадание к продукту составить, и вывести его на рынок. Потом ушла в MyVentures, где набралась знаний о венчурных инвестициях.

Позже меня схантили в Эмираты в гибридную компанию Metayasi. Проект был связан с криптой. Проработала в нем около года, пока криптозима окончательно не затянулась. Оставаться дальше смысла не было.

В сентябре прошлого года вернулась в Казахстан. Прошла обучение в YCombinator Startup School и взялась за создание стартапа на стыке AI и архитектуры.

– Тема с AI заинтересовала из-за хайпа?

– Технологии искусственного интеллекта давно меня привлекали. Кажется, они способны минимизировать человеческий фактор. Вне зависимости от сферы его последствия дорого обходятся.

Идея моего первого стартапа заключалась в создании 3D-моделей зданий с помощью АI. Достаточно было указать адрес участка, и программа подтягивала нужные данные о геологии, климате и строительных нормах. Дальше нейросеть генерировала проект на полученных вводных.

В качестве ментора мне помогали кофаундеры текущего стартапа Арман Оспанов и Досжан Жусупов. В процессе работы у нас родилась идея ZebraEye. Понимая, что распыляться на два проекта не получится, выбрала медтех-стартап. Он показался мне гораздо перспективнее.

— На первый взгляд название стартапа не ассоциируется с медициной. С чем связан такой нейминг?

— В жизни часто бывает, что мы выбираем вариант, который знаком, и упускаем менее вероятные сценарии. То же самое происходит в медицине: когда неочевидная болезнь маскируется под банальные симптомы, ее легко упустить. В этом и заключается эффект зебры.

В одной из серий доктор Хаус как-то сказал: «Я искал зебру, потому что всех лошадей исключили мои коллеги». Он мыслил нестандартно, замечая, что упустили другие врачи. Тот же смысл мы вложили в название стартапа.

«В стартапы не идут те, кто хочет жить спокойно»

— Насколько мне известно, в последние полгода у вас были серьезные проблемы со здоровьем. Понимаю, что тема очень деликатная, но могли бы об этом что-то рассказать?

— На второй месяц работы в стартапе врачи обнаружили у меня растущую опухоль. Я знала о ней и раньше. Только мне говорили, что она не увеличится. Но это случилось. Опухоль спровоцировала анемию, а нехватка красных телец вызвала тахикардию, из-за чего операция была противопоказана.

Врачи боялись, что при удалении опухоли откроется кровотечение, которое не смогут остановить. В итоге я стала принимать ударные дозы препаратов и потом все-таки легла на операцию. На УЗИ было видно, что опухоль разрослась до 7 см. По факту она занимала место трехмесячного плода, поэтому операция прошла с осложнениями. К счастью, опухоль оказалась доброкачественной.

— При этом вы продолжали работать?

– В офисе отсутствовала только на время операции. О моем лечении долго никто не знал. Иногда от ударных доз железа поднималась температура и ухудшалось самочувствие. В такие дни работала из дома.

Не хотелось загружать ребят своими проблемами и быть причиной лишних переживаний. Арман, кажется, удивился, когда я ему рассказала. А ребята-разработчики до сих пор были не в курсе моих «приключений». При этом у нас хороший прогресс с точки зрения продукта. Мое лечение никак не отразилось на проекте.

— Не думали взять больничный? Все таки здоровье важнее.

— Мне кажется, в стартапы не идут те, кто хочет жить спокойно. У меня была возможность взять паузу. Тем более у нас не было клиентов и обязательств перед инвестором. Но я по природе нетерпеливая. Узнав, что прошла в Google for Startups, полетела в Астану уже через неделю после операции. При этом перелеты мне были противопоказаны. Наверное, каждый стартапер немного псих.

«Сейчас наша модель распознает 6 видов болезней с точностью в 99%»

— Какую проблему решает ваш продукт?

– Мы живем в условиях ухудшающейся экологии, ведем не очень здоровый образ жизни, постоянно сидим в гаджетах. В первую очередь это бьет по глазам. По прогнозам ученых, в скором будущем человечество столкнется с эпидемий глазных болезней. С текущими темпами сокращения врачей мы с этой волной не справимся.

Офтальмология – сложное направление. Мы решили сфокусироваться на редких заболеваниях. В мире от них страдают 500 миллионов человек. При этом в 40% случаев такие нарушения диагностируют неправильно.

Самое печальное, что 80% редких болезней – генетические. Даже если пациент излечится, он скорее всего передаст болезнь по наследству. Учитывая демографический рост мирового населения, увеличится и вероятность патологий. Поэтому нам захотелось создать полезный инструмент в помощь врачам. В марте 2023 года приступили к разработке MVP и успешно его протестировали.

— Что насчет команды и базы снимков, на которых обучили нейросеть?

— Рабочую группу собрали быстро. Сейчас в нее входит ML-инженер, один frontend и один backend-разработчик.

Что касается данных, нам нужна была американская база снимков, так как мы планируем выходить на рынок США. В наше распоряжение попало 100 тыс. снимков от The Shiley Eye Institute of the University of California San Diego. Сейчас наша модель распознает 6 видов болезней с точностью в 99%, включая редкие патологии.

— Планируете расширять список распознаваемых болезней в ближайшее время?

— На самом деле, 6 болезней – это уже немало. Например, в Казахстане есть аналогичный проект, диагностирующий только одну патологию. Похожим образом работают и другие зарубежные решения. В этом плане мы их опережаем.

Пока наш проект зависит от данных, которые нам предоставят. В ближайшее время мы сфокусируемся на оптической когерентной томографии (метод исследования тканей органов зрения — прим. Digital Business). С ее помощью врачи детально сканируют ткани глаза инфракрасным лучом. Такое оборудование есть во многих глазных клиниках. Еще анализируем данные с эндотелиального микроскопа, но в странах СНГ он не распространен. Например, в Казахстане есть всего пять таких аппаратов.

— Как интегрируете систему в больницы? Что для этого требуется?

— Хотели максимально упростить пользовательский путь для врачей и разработали облачное решение. Достаточно зайти на сайт, загрузить снимок, и система быстро выдаст результат. Работая с нами, клиникам не надо ничего устанавливать. Требуется лишь подключение к интернету. Когда рынок созреет и врачи привыкнут к подобным технологиям, мы будем интегрировать систему с медицинским оборудованием.

— Если говорить про Казахстан, планируете выходить в регионы и сотрудничать с муниципальными больницами?

— В сторону государственных поликлиник тоже смотрим. Из-за высокой загруженности у врачей есть максимум 5-10 минут на прием пациента. Наше решение им бы точно пригодилось.

Другая серьезная проблема – нехватка медицинского оборудования в небольших городах и сельской местности. Было бы классно посотрудничать с Минздравом в рамках программы по оснащению региональных больниц. Могли бы предоставить им наш софт в качестве цифрового помощника для врачей.

«В MedTech cтартапы годами могут ничего не заработать, а мы уже заключаем две сделки»

– Кто инвестировал в проект на момент запуска?

— Развиваем стартап на собственные деньги, преимущественно на средства Армана Оспанова и Досжана Жусупова. До конца года планируем поднять раунд (pre-seed) на научную деятельность, покупку данных и улучшение технологий. Зарплатный фонд будем покрывать из выручки.

— На чем планируете зарабатывать?

– Остановились на подписной модели. Сумма будет зависеть от страны, количества диагностируемых болезней и периода подписки, например, месяц или дольше. Для США минимальная стоимость за анализ одного снимка в рамках подписки – $50.

— В этом году вы прошли несколько акселерационных программ. Была от них польза?

— Буквально со второго месяца работы над проектом меня берут в разные акселераторы. Причем без трекшена и привлеченных инвестиций, с голым MVP. Думаю, это связано с тем, что инвесторы повсеместно обратили внимание на MedTech и активно в него инвестируют с перспективой на будущее.

В мае прошла в программу Draper University, но мне не дали визу в США. Но я подалась в Silkway Accelerator на программу Google for Startups, о чем ничуть не жалею.

В MedTech все очень сложно с коммерциализацией. Стартапы годами могут ничего не заработать, а мы уже заключаем две сделки и обсуждаем интеграцию с крупной сетью частных клиник Astana Vision благодаря помощи трекеров в программе от Google.

«В CША другая культура, и люди там легче идут на контакт»

— Ранее говорили, что готовитесь масштабироваться в США. Это серьезный вызов даже для опытных стартаперов, достигших успехов на казахстанском рынке. Не боитесь международной конкуренции?

— Выходить в США с MedTech-стартапом еще сложнее, потому что медицина – сильно зарегулированная сфера. Но все становится гораздо проще, если у тебя в проекте есть нужные люди в Штатах. Условно, сейчас ведем переговоры с профессором из Stanford Health Care. Если он к нам присоединится, сможем проводить клинические испытания бесплатно либо за очень символические деньги. Также будет шанс получить новые данные без дополнительных трат.

В США видим четыре основных конкурента, но AI-диагностика – молодое направление, плюс у нас узкая ниша. Самому старшему проекту в этой области от силы пять лет. Конкуренция не такая высокая, как кажется. Чужой успех только играет на руку. Нам не придется протаптывать дорогу с нуля.

— Опыт ваших кофаундеров как-то помогает в развитии стартапа?

— Cerebra тратит много денег на разведку рынка. Это первый казахстанский MedTech-стартап, который выходит в Штаты и проходит престижные программы. На его опыте можно многому научиться, взяв все, что сработало. У меня есть классная возможность получать знания напрямую.

При этом и у меня, и у ребят есть убеждение, что CEO должен быть сильным и самодостаточным. Поэтому я все делаю сама, благодаря чему вырабатывается привычка быть эффективным. Так, например, самостоятельно выходила на Калифорнийский университет и договаривалась о предоставлении снимков.

Это в Казахстане бывает сложно на кого-то выйти, и ИТ-сфера еще молодая. В CША другая культура, и люди там легче идут на контакт. Написав нужному профессору о своем проекте, тебя сразу поймут и скорее всего пойдут на встречу.

https://digitalbusiness.kz/2023-10-27/kazahstantsi-obuchili-neyroset-viyavlyat-redkie-bolezni-glaz-ey-pod-silu-isklyuchit-tisyachi-nepravilnih-diagnozov/